Живая, красивая. Яблочно-клюквенная.

Осень.

Живая, красивая. Яблочно - клюквенная. Ветреная. Открытая со всех сторон.

Чувственная, эмоциональная, тихая и непредсказуемая. Мною горячо любимая за глубину покоя и время мудрости. Теперь для меня это время состояния внутренней обнажённости, всё время хочется укутываться и пить чай. Быть ближе к любимым. Быть ближе физически. Обниматься. Сидеть рядом, прижавшись. Целовать. Молчать. Или говорить, что люблю.

Такая моя осень теперь.

Я поделюсь одной цитатой Антония Сурожского.

Простор Человеческий.

«Когда человек озирается на себя в этом мире, в котором мы живем, который такой безгранично просторный, которому, казалось бы, нет приделов, он чувствует себя иногда таким бесконечно малым и таким страшно незначительным. И если к этому прибавить человеческую чёрствость и холодность, то человеку иногда кажется, что он беспредельно уязвим, бессилен, беспомощен и перед лицом людей и перед простором, устрашающим простором нашего мира.

А вместе с этим, если человек оглянется на себя самого уже не по отношению к тому, что вокруг, а войдёт внутрь себя, то он обнаруживает в себе такой простор, такие глубины, что весь тварный мир слишком мал для того, чтобы заполнить его до дна. Человек видит красоту этого мира – и не насытится этим видением; он узнаёт бесконечно много о том, и как и что Бог сотворил – и знания его до конца не заполняют; ни радость, ни даже человеческое горе не могут до предела заполнить, завершить человека, потому что в нём глубина, превосходящая всё тварное, потому что Бог создал человека таким просторным, таким глубоким, таким беспредельным в духовной его сущности, что, кроме Самого Бога, ничто на свете не может его заполнить, удовлетворить до конца.»

Совсем недавно моя дочка чего-то очень сильно испугалась.  Какой то просто ерунды как мне на тот момент показалось. Первое что хотелось сделать, это уговаривать, что это не так уж и страшно, а точнее вообще не страшно. Что это просто ерунда!

Я поймала себя на недоумении, удивлении и растерянности. Дальше я могла бы ей сказать  такую фразу:

- Да не придумывай ты! Раньше то ты не боялась, а теперь то что?

Но вдруг я вспомнила себя. Просто, в какие то считанные мгновения в голове прокрутились многие мои состояния, связанные со страхом. И что мне совсем не удавалось его вот так вот взять и выключить по щелчку. А помогает совсем другое.

Я подхожу к дочке, обнимаю ее, и говорю:

- Тебе страшно, я понимаю. Боятся это нормально. Все чего ни будь, боятся. Сейчас у тебя нет столько сил, что бы встретиться с чем-то, с чем быть трудно. Пройдёт какое-то время, и сил будет больше. И встреча будет другая. А пока я с тобой. И очень люблю тебя.

И знаете что?... Она обняла меня крепко-крепко, затихла и успокоилась. Очень быстро. Так, как будто бы течение происходящего ни что не нарушило, всё началось и завершилось своим чередом, один опыт перетёк в другой!

Я поняла важную вещь. Как только я всем сердцем разрешила себе испытывать страх, то я совершенно точно,  сразу, совершенно по другому стала видеть отношения своего ребёнка со страхом. 

Что же это ? Ни что иное, как ПРИНЯТИЕ.

То самое слово, которое уже не первый год со мной, но совершенно точно по настоящему через мой собственный опыт, так чётко внутри меня оно прозвучало совсем недавно.

Я принимаю в себе то, что со мной долгие годы. Я учусь этому  теперь уже не теоретически, а каждый день на практике. В отношениях с собой и с близкими мне людьми.

 И чем больше я принимаю себя. Чем больше я принимаю, и прощаю себе, то за что могла ругать себя неделями, тем больше я принимаю другого рядом с собой. Я разрешаю себе быть и разрешаю быть другому, это происходит сразу автоматически. Быть со всеми своими проявлениями, тонкостями и особенностями.

Я знаю, когда я чувствую свою глубину, я слышу ее присутствие. Но это не всегда так. Мой опыт разный. Я могу смотреть в глубину безвременья столетнего парка, и с таким же успехом погрузиться в очередную Сагу в компьютере с чашкой чая и миской сладкого, пока все спят ночью или в тихий час, или тихий чай, как я его называю. В какой-то момент почувствую, что меня уже совсем нет в настоящем. И с энтузиазмом возвращаюсь, например, в детскую или на кухню, где мы с дочкой варим суп, лепим куличи, вырезаем овощи и фрукты из картона, сажаем огород, собираем урожай, ловим рыбу в тазу с водой…. И ещё миллион дел важных и не очень захватывают и наполняют наши дни. Мы все по-разному встречаем каждый день и по разному провожаем. Ссоримся, миримся, обижаемся, прощаем, злимся, раздражаемся, радуемся, любим, скучаем, не хотим видеть и слышать. Кто-то теперь близок, кто-то далёк. Кто-то ближе географически, но сердцем расстояние непреодолимое на данный момент, а кто-то за тридевять земель, а мы, плачем одновременно вспоминая друг друга, и обнимаем друг друга сердцем. Так было всегда, в моей жизни, по крайней мере.

Варя часто напоминает мне о том, что все мы друг для друга Счастье. Она говорит это слово, громко и чётко перечисляя маму, папу, дедушку, бабушку, дядю, тётю. И подводя итог - завершает опять словом - Счастье! Что бы не происходило!

« Мы не обладаем ни жизнью, ни бытием, ничем – но всё это ведь у нас есть. Это только философское рассуждение, что у нас нет этого. Мы живы, мы движемся, мы любим, мы мыслим, мы радуемся, мы страдаем, не говоря о всём прочем. И вот тут надо понять, понять  сердцем и умом, что всё, что у нас есть, это знак Божественной любви в каждое мгновение, в каждый час и день нашей жизни. Если мы могли бы присвоить себе что -либо, оно было бы наше, но перестало бы быть связью с Богом, чем оно является потому именно, что это всё не наше, а Божье. Всё, что у нас есть, это Божия любовь, ставшая конкретной, живой заботой о нас.»

                                                                                                        Антоний Сурожский